До недавнего времени мало кто знал о событиях, которые произошли в 1982 году на стадионе «Лужники».
1982 год, 20 октября – на стадионе “Лужники” (в те времена Центральный стадион имени В.И. Ленина) произошла трагедия в конце футбольного матча 1/16 финала розыгрыша Кубка УЕФА между клубами “Спартак” Москва (СССР) и “Харлем” (Нидерланды). Тем вечером в результате образовавшейся давки погибло, по различным данным, от 66 до 340 человек. Точное количество жертв неизвестно по сей день.
Предыстория
День, когда московский «Спартак» встречался в «Лужниках» с нидерландским «Харлемом», выдался холодным. Снег, ледяной ветер и 10-ти градусный мороз никак не способствовали аншлагу на футбольных трибунах. Однако болельщики “Спартака” не собирались пропускать игру: подумаешь, мороз, – будто бы нельзя согреться «изнутри»!
Потому на матч пришло 16 500 болельщиков (именно такую цифру назвал директор стадиона Виктор Кокрышев). Часть из них – болельщики из Голландии, но основное большинство – простая московская молодежь, к которой слово «фанаты» можно применить с очень большой натяжкой.
В те времена, когда произошла трагедия в Лужниках, в Советском Союзе еще полным ходом шло строительство коммунизма. Потому фанатское движение воспринималось как что-то совершенно чуждое самому духу советских людей.
Ход матча “Спартак”-“Харлем”
Милиция, поняв, что «подопечных» не так уж много, решили собрать их на одной трибуне – трибуне «С». Так проще было ситуацию держать под контролем. Кроме этого, к началу матча было очищено от снега только 2 трибуны, так что нет смысла искать в действиях правоохранительных органов какой-то особенный смысл.
Футбольный матч в целом проходил спокойно: «Спартак» забил гол в ворота гостей, и до последней минуты всем казалось, что счет так и останется 1:0 в пользу спартаковцев. Потому те, кому надо было добираться домой на электричках, стали постепенно пробираться к выходу. Милицейское оцепление было только радо возможности поскорей оказаться в тепле, потому отстающих даже стали поторапливать. Часть болельщиков уже успела выйти через единственные открытые ворота, когда Сергей Шевцов за 20 секунд до конца матча смог забить второй мяч. Позднее, узнав о трагедии, он с горечью скажет: «Эх, лучше бы я не забивал того гола…»
Трагедия
Все произошло в считанные минуты. Болельщики на трибунах взревели от восторга, и часть людей повернула назад – посмотреть, что произошло. Как результат два встречных потока столкнулись в узком проходе, на лестнице, которая вела в вестибюль с арены.
«Матч смерти» - футбольный матч, организованный немецко-фашистскими оккупантами в Киеве 9 августа 1942 г….
Остается лишь гадать, кто из спрессованных в единую массу людей споткнулся первым. Но их участь была предрешена: после секундной задержки задние «поднажали», и упавшие оказались затоптанными. Возникшую давку не выдержали перила лестницы. Люди, которые шли с краю, стали падать с высоты на бетонный пол…
В течении считанных минут погибло 66 (по другим данным – 67) человек, еще 61 получил ранения и увечья, из них 21 – тяжелые. Искалеченных болельщиков и трупы милиция сложила на промерзшую землю. Были вызваны машины «скорой помощи»… Тех, кто смог избежать чудовищной мясорубки, милиционеры провели по тому же выходу, не давая времени осмотреться. Но многим все же удалось увидеть последствия давки – раздавленных насмерть и искалеченных людей, которые всего несколько минут назад сидели рядом и радовались игре спартаковцев… Родители, обеспокоенные отсутствием детей, почувствовали неладное и приехали на стадион. Однако там стояло милицейское оцепление, никого не пускали… Тела погибших развезли по моргам.
Последствия трагедии
21 октября – заведующие всех московских кладбищ получили телефонограммы с приказом явиться на экстренное совещание к управляющему спецтрестом тов. М.В. Попкову. Там, предупредив о неразглашении, им было сообщено, что на стадионе «Лужники» произошла трагедия, к полудню 21 октября умерло уже 102 человека.
Свидетельства очевидцев: 18 мая 1896 года на Ваганьковском кладбище было похоронено больше 6000 раздавленных людей…
В больницах в то время находилось еще много тяжелораненых, так что жуткая цифра должна была увеличиться. В связи с чем по тресту объявили чрезвычайное положение. Погибших во время трагедии в «Лужниках» должны были обслуживать вне очереди, родителям было предоставлено право выбрать место на любом кладбище города.
Погибших было разрешено хоронить только через 13 дней. Гробы с телами по пути на кладбище разрешили завезти домой – ровно на 40 мин. Потом, сопровождаемые милицейским эскортом, машины разъехались по разным кладбищам… Митинги запретили. Казалось, власть волнуется лишь об одном: чтобы трагедия не получила огласки.
В прессу просочилось лишь короткое сообщение. В «Вечерней Москве» скупо было написано: «1982 год, 20 октября – после футбольного матча на Большой спортивной арене Центрального стадиона имени В.И. Ленина при выходе людей в результате нарушения порядка движения зрителей произошел несчастный случай. Есть пострадавшие. Проводится расследование обстоятельств происшедшего». Реальные масштабы произошедшего и ход тут же начавшегося расследования тщательно замалчивали.
Следствие
Следствию надо было найти виновника трагедии. Была на рассмотрении, по сути, лишь одна версия: давка произошла потому, что пьяные болельщики поскользнулись на покрытых льдом и занесенных снегом ступеньках лестницы. Откуда мог взяться лед во внутреннем закрытом переходе, никого не интересовало. Суд представил основными виновниками трагедии в Лужниках директора Большой спортивной арены Виктора Кокрышева и коменданта Юрия Панчихина.
В скором времени после происшествия их арестовали и осудили. Кокрышев после суда попал под амнистию, а Панчихин провел в тюрьме полтора года. К ответственности попытались привлечь и командира роты патрульно-постовой службы майора милиции Карягина. Того самого человека, который во время давки кинулся в толпу и смог вытащить из завала несколько человек. Когда разбирали тела пострадавших, он был обнаружен в тяжелейшем состоянии. В госпитале он в течении долгого времени был в реанимации и только потому смог избежать тюремного заключения. Но на всю жизнь остался инвалидом…
Давка была до такой степени сильной, что людей попросту вдавливали в стены домов…
Подследственные были обвинены в том, что контролерами на стадионе работали люди предпенсионного возраста, которые не имели возможности обеспечить соблюдение инструкций безопасности… Заявление более чем странное, в особенности если учесть два факта: во-первых, трагедия разыгралась вовсе не на входе в «Лужники», а на выходе, когда все было под контролем милиции. Во-вторых, контролеры получали такие мизерные деньги (36 копеек в час), что соглашались на эту работу лишь те, кто не мог заработать где-то еще.
Куда более серьезно выглядит другое обвинение: почему тем вечером оказались открытыми лишь одни ворота, ведущие из галереи на улицу? В действительности было открыто двое ворот. Через одни выпускали наших болельщиков, через другие выходили голландцы. Что, на самом-то деле, – вовсе не преступление. Иностранные подданные по сути в любой стране мира находятся под особой опекой. А произошедшее у «наших» ворот можно было бы считать роковой случайностью, если бы не два обстоятельства.
Это не случайность (два свидетельства)
В. Кокрышев упомянул о том, что в ходе матча между болельщиками и милиционерами из оцепления произошла словесная стычка. Кто-то из особо ретивых начал забрасывать милицию снежками и кусками льда. Ответные действия милиционеры приберегли до конца матча. Они завернули людской поток к одним из двух раздвижных ворот, чтобы выдернуть из толпы обидчиков. В ответ болельщики сцепились локтями. Тогда милиция решила слегка сдвинуть створки ворот, чтобы легче было фильтровать толпу. Что и стало настоящей причиной давки…
Второе свидетельство было предоставленно Леонидом Петровичем Чичериным, в то время занимавшим должность старшего научного сотрудника одного из медицинских институтов Москвы. 20 октября 1982 г. он находился на стадионе «Лужники». Увидав раздавленных и искалеченных людей, Чичерин сразу же предложил свою помощь, сказал, что он врач. То, что он увидал, было по-настоящему страшно:
«Вся лестница была завалена людьми. Там метра полтора точно были уже мертвые (минут 20 уже прошло), выше – стонущие, а еще дальше – масса стоящих людей. Нас начали пытаться вновь направить в другую сторону, я опять сказал, что я врач. Меня пропустили. Там были несколько офицеров войск и милиции. Я у них спросил, вызвали ли „скорую помощь“. Они ничего не знали». Водитель единственной прибывшей «скорой» сказал, что больше машин не вызывали. Тогда Леонид Петрович сам позвонил в «скорую» и заказал 70 машин, объяснив, что произошла трагедия. Машины приехали на стадион, когда с момента трагедии прошло около часа… А тем временем у «Лужников» стояли десятки военных грузовиков, которые, не дожидаясь приезда «скорых», могли бы доставить пострадавших в находящиеся неподалеку клиники 1-го и 2-го медицинских институтов. Тогда жертв могло бы быть меньше…
Память
Футболисты были первыми, кто увековечил память о погибших на стадионе. 1990 год – был проведен первый турнир, посвященный спартаковским болельщикам А вечер памяти погибших состоялся с опозданием почти на два десятка лет – 20 октября 2000 г. Сейчас на трибуне «В» установлен памятник «Погибшим на стадионах мира». Но те, чьи близкие не вернулись со стадиона после матча «Спартак» – «Харлем», воспринимают его как мемориал на месте трагедии в Лужниках.
Ад в морозную погоду
Конец 1982 г. Последние дни брежневской эпохи. Осень года, осень Генсека. В тот день в Москве пошел первый снег, а с утра столбик термометра показывал неутешительные для болельщиков минус 10 градусов. Поэтому неудивительно, что на трибунах «Лужников» собралась непривычно малая, как для матча еврокубков в пору «железного занавеса», аудитория — всего около 17 тыс зрителей (если быть точным, то продано было 16 тыс 643 билета). Прогнозируя невысокую зрительскую активность, администрация стадиона искусственно сосредоточила подавляющее большинство зрителей в одном месте — на трибуне С (ее вместимость на тот момент — 23 тыс мест),
(...2 рубля 50 копеек за смерть...)
(Капитан "Спартака" Олег Романцев и его визави из "Харлема" Мартин Хаар перед матчем 1982 года (FC Spartak Moskva))
мол, для милиции так легче за порядком следить. Надо отметить, что соперник «спартаковцев» «Хаарлем» звезд с неба не хватал и почти весь матч провел в обороне, из последних сил отбиваясь от атак москвичей. Однако гол Эдгара Гесса в дебюте матча долгое время оставался единственным: уж очень расточительными к голевым моментам были в тот вечер Гаврилов, Черенков, Родионов и их партнеры. Уже отчаявшись увидеть еще хотя бы один раз мяч в воротах соперников, «спартаковские» болельщики потянулись к выходам за несколько минут до финального свистка. Милиция, образовав «живой» коридор, энергично подталкивала народ к ледяным ступенькам. В тот роковой вечер открыт был только один проход. Тем временем, подопечные Константина Ивановича Бескова упорно шли вперед и на последней минуте встречи добились права на угловой. «Красно-белые» смогли преобразовать этот стандарт в гол: выпрыгнувший выше всех Сергей Швецов головой направил мяч в сетку ворот гостей (по злой иронии судьбы, писавший отчет об этом матче для еженедельника «Футбол» Константин Есенин назвал этот гол долгожданным). Это событие и спровоцировало трагедию. Уже вышедшие было с трибун люди, услышав радостный крик, возвестивший о втором забитом «спартаковцами» голе, попытались вернуться на трибуны, чтобы стать свидетелями, по крайней мере, празднования успеха своими любимцами. Два потока людей встретились на обледенелых ступеньках. Толпа напирала сверху и снизу. В считанные секунды замерзшая лестница превратилась в сущий ад, а крики «Спар-так» сменились предсмертными стонами. «Лужники» моментально оцепила милиция. О трагедии советские люди узнали из сообщений финского, шведского радио, а также «Голоса Америки» и Би-би-си. 21 октября в газете «Вечерняя Москва» прошло весьма завуалированное сообщение: «Вчера в «Лужниках» после окончания футбольного матча произошел несчастный случай. Среди болельщиков имеются пострадавшие». Долгое время эта информация была единственным упоминанием о «лужниковской» трагедии в советской прессе. На эту тему было наложено табу. Тогда считалось, что гибнущие на стадионах люди — удел западного общества, а в первой в мире социалистической стране такой трагедии быть не может. Власти почему-то полагали, что замалчивание трагедии тождественно ее отсутствию. По нелепому и кощунственному указанию сверху родственники смогли похоронить погибших только через 13 дней. Было регламентировано и время прощания у подъезда дома — 40 мин в присутствии милиционера.
А затем был суд. Главным виновником трагедии назвали коменданта Большой спортивной арены Панчихина, проработавшего на своей должности ко дню трагедии два с половиной месяца. Он был приговорен к полутора годам исправительных работ. В то же время руководители стадиона Лыжин, Кокрышев и Корягин были признаны невиновными.
«Лучше бы я
не забивал!»
Первые публикации о «лужниковской» трагедии появились в «Советском спорте» спустя семь лет после роковых событий. Они вместили свидетельства очевидцев, воспоминания родителей погибших (а большинство пострадавших — молодежь), обличающий фанатов монолог тогдашнего следователя по особо важным делам прокуратуры г. Москвы Александра Шпеера. Пожалуй, ни одна из публикаций «Советского спорта» периода поздней «перестройки» не вызвала такого большого читательского резонанса. Множество писем со всей, тогда еще большой страны заканчивались словами: мы не должны допустить повторения подобных трагедий в будущем. В 1989 г. родственникам погибших впервые разрешили почтить их память на месте трагедии. Автор рокового гола Сергей Швецов тогда сказал: «Лучше бы я не забивал этот проклятый гол!»
Прошли годы. Сменились времена. В «Лужниках» открыли мемориал жертвам трагедии и вспомнили погибших поименно. Каждый год в октябре к месту гибели людей несут цветы.
(Алексей Рыжков)
(20 октября 1982 года по окончании матча на Кубок УЕФА, в котором играл «Спартак» с голландским «Хаарлемом» на центральном стадионе им. Ленина (БСА «Лужники») произошла трагедия, унесшая жизни 66 (по официальным данным)людей.)
Аникин Володя
14 лет
Бокутенкова Надежда
15 лет
Борисов Олег
16 лет
Викторов Олег
17 лет
Ермаков Анатолий
43 года
Зозуленко Вячеслав
18 лет
Карпасов Максим
17 лет
Клименко Александр
18 лет
Костылёв Алексей
18 лет
Ларионов Юрий
19 лет
Лебедь Сергей
16 лет
Мильков Алексей
17 лет
Новоструев Михаил
15 лет
Пятницын Николай
23 года
Самоварова Елена
15 лет
Сергованцев Валерий
19 лет
Таманян Левон
19 лет
Остальные погибшие:
Абдулаев Эдуард
15 лет
Абдуллин Анвер
29 лет
Багаев Сергей
14 лет
Баранов Игорь
17 лет
Беженцева Виктория
17 лет
Березань Александр
15 лет
Буданов Михаил
17 лет
Волков Дмитрий
16 лет
Воронов Николай
19 лет
Голубев Владимир
33 года
Гришаков Александр
15 лет
Дерюгин Игорь
17 лет
Евсеев Анатолий
16 лет
Егоров Владимир
16 лет
Жидецкий Владимир
45 лет
Завертяев Владимир
23 года
Заев Алексей
17 лет
Зарембо Владимир
28 лет
Зисман Евгений
16 лет
Калайджан Вартан
—
Калинин Николай
—
Кербс Эгберт
23 года
Киселёв Владимир
40 лет
Королёва Елена
16 лет
Кустиков Владислав
16 лет
Куцев Николай
27 лет
Лисаев Владимир
24 года
Личкун Николай
30 лет
Лузанова Светлана
15 лет
Мартынов Александр
22 года
Мосичкин Олег
17 лет
Муратов Александр
39 лет
Панес Михаил
37 лет
Политико Сергей
14 лет
Попков Александр
15 лет
Радионов Константин
16 лет
Родин Сергей
16 лет
Скотников Станислав
16 лет
Сударкина Зинаида
37 лет
Уваров Михаил
14 лет
Усманов Дмитрий
17 лет
Усов Сергей
17 лет
Федин Константин
16 лет
Фунтиков Владимир
24 года
Хлевчук Игорь
18 лет
Чеботарёв Олег
20 лет
Чернышёв Виктор
42 года
Шабашев Игорь
19 лет
Шагин Игорь
18 лет
Памяти жертв трагедии в "Лужниках"
Не упуская шанс реальный, Швецов забил победный мяч,
И вот звучит свисток финальный — закончился предсмертный матч.
И мы тогда все рады были, что мы сегодня победили.
Никто не знал ещё тогда про подлость старого мента
Нас всех в один проход пустили,
Пятнадцать тысяч — это сила,
А там во льду ступеньки были,
И поломалися перила.
Там в ужасе тянулись руки,
И там в толпе погиб фанат,
И из толпы раздались звуки:
«Назад, ребята, все назад!»
Толпа бесшумно расступилась,
Картина ужаса полна,
Там были трупы, и много трупов,
А по ступенькам кровь текла;
И искорёженные лица
Мы не забудем, хоть убей.
Фанат легавых не боится
И рьяно мстит за смерть друзей.
Двадцатое число — кровавая среда.
Фанат, ты этот день запомнишь навсегда.
Разыгрывался матч на кубок УЕФА.
Играл «Хаарлем» и наш «Спартак» (Москва).
www.redwhite.ru
Правообладатель иллюстрации TASS/Зуфаров Валерий Image caption На 90-й минуте матча спартаковец Сергей Шевцов забивает второй гол в ворота "Харлема" - и в этот момент под Восточной трибуной "Лужников" начинается давка, в которой погибнет несколько десятков человек
Ровно 35 лет назад, 20 октября 1982 года, произошла крупнейшая трагедия в истории советского спорта - после футбольного матча между "Спартаком" и голландским "Харлемом" в давке на выходе со стадиона "Лужники" погибли десятки человек, в основном подростки.
Советские власти пытались скрыть информацию об этой трагедии, так что первая достоверная публикация о событиях того дня появилась в прессе лишь через семь лет, в 1989 году.
Согласно официальным данным, жертвами давки стали 66 человек, однако родственники погибших и журналисты, занимавшиеся расследованием трагедии, не сомневаются в том, что эта цифра значительно занижена.
"Спартак" забил в той игре два гола: первый уже на 16-й минуте встречи, а второй - почти перед самым финальным свистком, на 90-й минуте. Некоторые зрители к тому моменту уже потянулась на выход, но услышав победные крики оставшихся болельщиков, часть решила вернуться на трибуны.
По одной из версий, это стало поводом для толкотни и неразберихи на лестнице под Восточной трибуной. Однако главной причиной давки, как показало расследование, стало то, что несколько тысяч человек должны были выходить в узкий проход, а не в широкие ворота, которые так и остались закрытыми до конца трагических событий.
Русская служба Би-би-си попросила рассказать о том, что произошло 20 октября 1982 года, двух очевидцев, а также спортивного журналиста Сергея Микулика, одного из авторов публикации 89-го в газете "Советский Спорт", благодаря которой трагедия в "Лужниках" стала достоянием общественности.
Александр Просветов, позже работавший журналистом "Спорт-Экспресса" и в начале 2000-х проводивший собственное расследование тех событий, в 82-м году пришел на матч в качестве рядового болельщика "Спартака" и наблюдал за игрой с Восточной трибуны - под которой в конце матча как раз и началась давка. Еще один болельщик "Спартака" Алексей Осин в это время находился на Центральной трибуне.
Алексей Осин
журналист "Эха Москвы "
Несмотря на то, что был конец октября, уже подморозило, и довольно серьезно. Было очень холодно. В "Лужниках" они выпускали сначала четные, потом нечетные сектора, чтобы не создавать толкучку на входе. И показывали на табло мультфильмы диснеевские. В начале 80-х это была редкость в Советском Союзе, и мы с приятелем вместе ходили на футбол и оставались посмотреть. Поэтому даже если бы мы были на той [Восточной] трибуне, скорее всего, неприятностей с нами бы не случилось.
Вышло так, что люди пошли через один узкий выход, а потом Швецов забил гол - этот момент я прекрасно помню. И толпа рванула обратно. И как раз на этом встречном движении произошла трагедия. Но это я только потом узнал. На нашей трибуне тоже такое было: народ начал выходить, потому услышали люди, что болельщики кричат, забили гол, и они повернули сразу назад. Только у нас не было таких последствий.
Там еще был один момент. Та трибуна, на которой произошла трагедия, она ближе к метро "Спортивная". Обычно по стадиону в те годы говорили, что станция метро "Ленинские горы" - она сейчас "Воробьевы горы" называется - она "временно закрыта". И люди верили и туда не шли, а шли на "Спортивную". И там надо было пройти довольно узкий коридор - конная милиция стояла и пешие милиционеры. Народ в этот коридор втягивали, и люди шли прямо к входу в метро. А на самом деле станцию "Ленинские горы" не закрывали, туда можно было спокойно подойти, там народу совсем не было. И мы как раз этим пользовались. А те, кто не знал, они как раз вот в эту мясорубку и попали.
Люди, которые не были вовлечены непосредственно в эту трагедию, они фактически узнали о ней потом. Я сам о ней узнал - не скажу когда, но не на следующий день, а может быть, даже через несколько лет. То есть настолько все хорошо конспирировалось, что даже те, кто был на игре, не могли ничего заметить.
Тут важно то, что информация была засекречена настолько, что только через знакомых можно было что-то узнать. Была заметка в "Вечерней Москве" маленькая, что что-то произошло, без указаний, конечно, сколько народу тогда погибло. А в 89-м году на волне Перестройки, когда вообще многие вещи стали открываться, тогда, конечно, подробно рассказали об этой трагедии.
Александр Просветов
сотрудник Олимпийского комитета России, в прошлом журналист ТАСС и газеты "Спорт-Экспресс"
Я был там как обычный болельщик вместе с двумя приятелями. Нам было по 26 лет. Мы сидели на Восточной трибуне, которая потом стала трибуна С. Мне казалось, что билеты продавали только на Восточную, практически все сидели именно там. Противоположная Западная вообще была пустая. Восточная была более-менее забита. [Согласно официальным данным, на Восточную трибуну было продано около 16 тысяч билетов, на Западную - около 4 тысяч - прим. Би-би-си]
Был "минус", и все время холодало по ходу игры. Народ там выпивал - тогда проще все это проносилось. И почему сделали решетки и узкий проход? Проверяли, чтобы несовершеннолетние без сопровождения взрослых не проходили. А никакого обыска, никаких металлоискателей не было. Так что где-то на себе народ там фляжку вполне мог пронести.
Ну и плюс швыряли в милиционеров льдыжками, снежками, под всеобщий восторг. Попадали им по фуражкам, у кого-то их сбили. Очень радовались. Тогда настрой был очень негативный. В принципе тогда было большое противостояние с правоохранительными органами. Жестко относились.
Мы имели привычку сидеть до конца [матча], и один приятель говорит: "Да бог с ним, посидим мультики посмотрим". Мы-то уже замерзли, говорили: "Давай свалим!" Но он говорит, нет, лучше чуть-чуть подождем. А в итоге все это затянулось, долго не выпускали. Мы еще были недовольны: "Ну вот какого черта не пошли? Вот теперь сидим тут".
А потом нас в результате выпускали через другой сектор. Вышли сначала на второй ярус, но там нас не выпускали. Толпа немножко отпрянула, и тут я увидел, что пронесли одного солдата в шинели. Он лежал как в гамаке. Как труп несли. Но может, он и выжил, откуда я знаю... Нас обратно на трибуну загнали, а потом уже выпустили - мы обошли этот сектор вокруг и все видели издали.
Было видно, что лежат люди на лестнице. Вроде головами вниз. Неестественные позы. Но понять, что произошло, до конца мы не могли. Просто поняли, что, видимо, трагедия произошла. А насколько она была серьезна, никто не знал.
Была только маленькая заметка в "Вечерней Москве", что произошла трагедия, есть жертвы. Первый дни, конечно, мы созванивались, рассказывали, что произошло, делились впечатлением. Как "сарафанное радио" передавали из уст в уста. Слухи ходили. Все-таки там много народу присутствовало. Они что-то видели, пусть с дальней дистанции. Неслись кареты скорой помощи - ясно же, что что-то произошло.
Произошло что? Была закрыта дверь, решетка. Не были широкие ворота открыты, а только как бы одна калитка. Плюс кто-то поскользнулся, кто-то, может, кого-то толкнул. Не исключено, что и по пьяни, кстати. Поскольку скользко было, снег, кто-то начал падать. Еще не могли открыть ворота, не было ключа - якобы какой-то милицейский начальник с ним ушел.
Но хоронили-то их в закрытых гробах, всячески пытались представить это как действие толпы.
Сергей Микулик
спортивный журналист
Прежде всего неясна цифра погибших - и она никогда не будет ясна. Это уже понятно. А все остальное уже относительно раскрыто.
Люди шли в один узкий проход, который сузила милиция, когда проверяла паспорта у юношей и девушек - поскольку тогда по закону без сопровождения взрослых после девяти часов несовершеннолетние не могли появляться. И потом его не открыла. Какой-то милицейский чин унес с собой ключ и ушел раньше. И образовалось большое количество народа, который не ожидал, что на выходе его ждет "горлышко бутылки". А милиция была абсолютно нескоординирована и еще подгоняла людей.
Лестница была скользкая. Кто-то поскользнулся, упал, а на него другой. А за ними шли другие, которых заводили в этот проход. Лестница была огромная, каменная. Более того, там когда перила перестали выдерживать и просто разжимались, то люди падали в пролет ниже - они таким образом отделывались переломами, но оставались живы.
Почему официально [число жертв] 66? Потому что хозяин Москвы товарищ Гришин [Виктор Гришин - первый секретарь Московского горкома КПСС до 1985 года], когда ему об этом доложили, он спросил: "Сколько?" А это, соответственно, еще часа не прошло после окончания матча, и завалы только разбирались - если так можно говорить о людях. Ему сказали: "Вот здесь и сейчас - 66". Он сказал: "Все, товарищи. Это конечная цифра, больше быть не должно. Вы меня поняли".
И поэтому 66 - это такая цифра "по приказу". Людей увозили в четыре морга, а выдавали потом из трех. Более того, у меня есть свидетель - врач, единственный профессиональный врач из болельщиков, которые оказался на месте трагедии, помогал фельдшеру, который дежурил по "Лужникам". Он сказал, что когда скорые помощи начали подходить, а это уже около часа после игры прошло, то он сам видел, как человек 20-25 туда отравлялись в тяжелейшем состоянии, что называется "не жильцы". Чтобы никто не умер по дороге - такого, к сожалению, сложно себе представить. Но Гришин сказал 66, и взяли под козырек, сказали, будет так.
Властям хотелось представить дело так, что молодые люди - а из 66 официально погибших 44 было моложе 20 лет - это все было якобы какое-то отребье, которое выпило портвейну, кидались снежками в милиционеров, потом вдруг полезли на лестницу и сами подавились.
Тогда был, правда, такой апофеоз противостояния фанатов и милиции. Потому что тогда был какой-то "озверин" заложен в милиционеров. И был план - не меньше ста человек должны были побывать в отделении милиции. И неважно - рот ты открыл или в ладоши не вовремя хлопнул. Советский болельщик любого возраста должен был чинно сидеть и хлопать в ладоши, когда наши забивали гол. Больше ему мало что позволялось. Тогда можно было в отделение попасть просто за шарф. Причем атрибутики официальной не было, что называется, мамы и бабушки дома вязали. Но и это не приветствовалось.
И в ответ эффект толпы - "нас много, нам не страшно".
Обвинительное заключение, которое я читал, - это смесь лжи и противоречий. Если там сразу написано, что стадион был расчищен от снега и был готов к матчу, получается, что они снег и лед с собой что ли принесли? Или лестница там была сухая и чистая. Как она могла быть, если тысячи людей прошли по ней сначала туда, потом обратно? Глупости какие-то.
Из 500 свидетелей отобрали или в погонах, или со стороны администрации. Или какие-то выжившие, которым повезло.
И плюс когда спрашивают, а как можно было скрыть трупы? Очень просто. Во все времена люди стремились в Москву со всего Союза. И если кто-то пошел на футбол не предупредив соседей по общежитию, если сразу не обратились родственники в морги, и он там некоторое время уже лежал, то сообщалось, что "к сожалению, ваш родственник был найден на улице с асфиксией, удушением, случайные прохожие вызвали скорую помощь, но она уже ничем помочь не смогла". А поскольку это уже было фактически в ночи с 20 на 21 октября, то это уже ставилось следующим числом и про футбол ничего не говорилось.
Один из родителей говорил страшную цифру 340, потому что он имел отношение и к КГБ, и к медицине. И выяснилось, что тогда очень много молодых людей в течение недели погибли от схожего диагноза - асфиксии. А в то же время нигде больше таких же глобальных происшествий не было вообще. И тут в общем легко сложить два и два.
Я не утверждаю, что 340 погибло непосредственно на стадионе, но в течение двух недель, когда выдавали тела, на 340 человек неожиданно мор такой напал - на молодых людей, москвичей и приезжих. Вот откуда эта цифра. Цифра 66 - "гришинская", 340 - сугубо неофициальная. Но правда тут настолько размыта, что узнать ее невозможно. Может быть, это знал только лишь господин Шпеер, старший следователь прокуратуры, но он уже давно умер.
Стадион еще не был оборудован крышей над трибунами, и к началу игры успели очистить от снега и открыть для болельщиков только две трибуны: "А" (западную) и "С" (восточную). Обе трибуны вмещали по 23 тысячи зрителей.
Во время матча на трибуне "А" находилось лишь около четырех тысяч зрителей, большинство болельщиков (около 12 тысяч) предпочло трибуну "С" , которая расположена ближе к метро. Большинство болельщиков пришло поддержать "Спартак", голландских фанатов было всего около сотни.
До самой последней минуты матча счет был 1:0 в пользу "Спартака", и многие замерзшие зрители потянулись к выходу. По одним данным, милиция направляла людей вниз по ступеням, по другим ‑ был открыт только один выход с трибуны.
Трагедия случилась на последней минуте матча. За двадцать секунд до финального свистка Сергей Швецов забил второй мяч в ворота гостей. Услышав радостный рев фанатов "Спартака", успевшие покинуть трибуны зрители повернули назад и столкнулись с потоком людей, идущих вниз. В узком пространстве, на обледеневших ступенях, возникла давка. Тех, кто спотыкался и падал, тут же затаптывала толпа. Не выдерживали нагрузки и металлические перила, из‑за чего люди с большой высоты падали на голый бетон.
По официальной версии следствия, в результате трагедии погибли 66 человек. По неофициальной же информации, которая долгие годы не раскрывалась, в тот день лишились жизни около 340 человек.
Советские власти пытались скрыть информацию о трагедии. На следующий день единственное сообщение появилось в газете "Вечерняя Москва" ‑ небольшая заметка на последней полосе: "20 октября после футбольного матча на Большой спортивной арене Центрального стадиона имени В.И.Ленина при выходе зрителей в результате нарушения порядка движения людей произошел несчастный случай. Имеются пострадавшие. Проводится расследование обстоятельств происшедшего".
Правду о том, что случилось на матче, власти сообщили лишь в 1989 году .
В ходе расследования трагедии было установлено, что во время давки на лестнице находились только болельщики ‑ среди погибших сотрудников милиции не было.
Как показала судебно‑медицинская экспертиза, все 66 человек скончались от компрессионной асфиксии в результате сдавления грудной клетки и живота. В больнице или в каретах "скорой помощи" ни один из пострадавших не умер. 61 человек получил ранения и увечья, в том числе 21 ‑ тяжелые.
Официально главными виновниками трагедии были названы директор стадиона Виктор Кокрышев, его заместитель Лыжин и комендант стадиона Юрий Панчихин, проработавший в этой должности два с половиной месяца. В отношении этих лиц было возбуждено уголовное дело по статье 172 УК РСФСР (халатное исполнение служебных полномочий). Суд приговорил каждого из них к трем годам заключения. Однако в это время вышла амнистия в связи с 60‑летием образования СССР, под которую попали Кокрышев и Лыжин. Панчихину срок заключения был сокращен наполовину. Он был отправлен на принудительные работы.
К уголовной ответственности командир подразделения милиции, обеспечивавшего охрану общественного порядка на трибуне "С", майор Семен Корягин. Но в связи с ранением, полученным в давке на стадионе, дело против него было выделено в отдельное производство, и позже он попал под амнистию.
В 1992 году на территории спорткомплекса "Лужники" был установлен памятник "Погибшим на стадионах мира" (архитектор ‑ Георгий Луначарский, скульптор ‑ Михаил Сковородин). Табличка у мемориала гласит: "Этот памятник установлен детям, погибшим 20 октября 1982 года после футбольного матча между московским "Спартаком" и "Харлемом" из Голландии. Помните о них".
20 октября 2007 года на стадионе "Лужники" , приуроченный к 25‑й годовщине трагедии. В матче встретились ветераны "Спартака" и "Харлема", в том числе участники игры 1982 года: Ринат Дасаев, Сергей Родионов, Федор Черенков, Сергей Швецов, голландцы Эдуард Метгуд, Кейт Мейсфилд, Франк ван Леен, Питер Кер и другие.
Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников
Теннисист Андрей Чесноков:
«За пять минут до конца матча все начали тихонечко выходить. «Спартак» вел 1:0, и на второй добавленной минуте забили второй гол. Получалось, все катились на выход, а тут забили гол, все остановились, кто-то побежал обратно, чтобы посмотреть, что произошло. Такая неразбериха началась.
Было темно. Кто-то, возможно, упал на ступеньках, на него тоже кто-то упал, и получилась как будто блокада — выйти было невозможно. Человек лежит, на нем еще один, на нем другой… Такое давление, это невероятно. Я все это видел.
Я честно скажу, у меня все хрустело и болело, я думал, это конец. Но когда он наступит, я не знал. Но я все же был теннисистом, как змея изворотливый. И я оттуда выкарабкался, какое-то сделал движение, перепрыгнул через десять человек и оказался на островке между перилами.
Я стоял там с каким-то солдатом, человеком в военной форме, и нас ребята хватали за ноги, просили: Спаси! Помоги! Мы умоляем! А мы ничего не могли сделать, потому что если кого-то вытаскивать из этой толпы, все за него держатся, все хотят жить. Мы пытались»
«20 октября 1982 г. после футбольного матча на Большой спортивной арене Центрального стадиона имени В. И. Ленина при выходе зрителей в результате нарушения порядка движения людей произошел несчастный случай. Имеются пострадавшие. Проводится расследование обстоятельств происшедшего»
Очевидец:
«Когда я был на этом матче, мне было 14 лет. Погибли ребята, в основном, от 18 до 23. Это произошло как торнадо. То есть может человек стоять в полуметре, и не коснется и волоска на его голове… Люди падали по обледенелым ступеням… Я упал и уже начал задыхаться, но меня выдернули ребята. Я отошел и встал у изгородей. На моих глазах перила начал гнуться и пролет рухнул. Эти события пытались замолчать. Началась волна похорон. На Ваганьковском кладбище каждый день было по 5−10 процессий»
Очевидец:
«Тяжело вспоминать. Майор оставил открытой одну решетку, и мы через нее проходили. Обвалилась лестница. Вспоминать очень сложно. Когда мы двигались к метро, то видели, как складывали тела»
Из интервью очевидца Амира Хуслютдинова «Life.ru»:
«Трагедия в «Лужниках» — это главная веха в моей жизни. Тем вечером я из малолетки превратился во взрослого человека. Мы все, прошедшие через этот кошмар, быстро повзрослели. В той давке я потерял своих друзей, ребят, с которыми мы болели на трибунах, своих братьев, если хотите, и первую любовь. Были свидетельства, что болельщиков подталкивали к выходу. И вот, представьте себе, огромная многотысячная толпа, подталкиваемая сзади, пробирается к одному единственному выходу.
Памятник погибшим болельщикам в «Лужниках»
Плотным потоком болельщики двигались к воротам, напирая друг на друга. Один резкий толчок, другой, и вот уже кто-то, кто послабее, упал, о него споткнулся сзади идущий и тоже оказался под ногами… Но люди продолжали движение, затаптывая слабых. Инстинкт самосохранения — это такая штука, которая порой напрочь отключает совесть и сострадание. Люди, со всех сторон окружённые толпой, задыхались, теряли сознание, падали… Нарастала паника, и никто, никто не смог взять ситуацию под контроль.
На том самом балкончике, где соединялись два потока, были перила. Хорошо сваренные перила. Однако они не смогли выдержать давления большого количества людей. Те, кто упал с балкона, отделались переломами. Те, кто остался наверху, оказались под завалом»
В материале использованы материалы агентства гражданской журналистики «
